В этой книге получают развитие идеи, к которым я уже обращался в своих более ранних произведениях. В работе "Бегство от свободы" я исследовал проблему свободы в связи с садизмом , мазохизмом и деструктивностью ; между тем клиническая практика и теоретические размышления привели меня, как я полагаю, к более глубокому пониманию свободы, а также различных видов агрессивности и деструктивности. Теперь я могу отличать разные формы агрессивности, которые прямо или косвенно служат жизни, от злокачественной формы деструктивности - некрофилии, или подлинной любви к мертвому, являющейся противоположностью биофилии - любви к жизни и живому. В книге "Человек для себя" я обсуждал проблему этических норм, покоящихся на нашем знании человеческой природы, а не на откровениях или законах и традициях, созданных людьми. Здесь я продолжаю исследование в данном направлении, обращая особое внимание на изучение сущности зла и проблемы выбора между добром и злом. В известном смысле эта книга, главная тема которой - способность человека разрушать, его нарциссизм и инцестуальное влечение , противоположна моей работе "Искусство любить" , где речь шла о способности человека к любви. Хотя обсуждение не-любви занимает большую часть данной работы, тем не менее в ней говорится и о любви, но в новом, более широком смысле - о любви к жизни. Я пытался показать, что любовь к живому в сочетании с независимостью и преодолением нарциссизма образует "синдром роста", противоположный "синдрому распада", который возникает из любви к мертвому, из инцестуального симбиоза и злокачественного нарциссизма.

Не только мой опыт клинициста, но также общественное и политическое развитие последних лет побудили меня к исследованию синдрома распада. Все настоятельнее звучит вопрос, почему, несмотря на всю добрую волю и осознание последствий атомной войны, попытки предотвратить ее так ничтожны по сравнению с величиной опасности и вероятностью ее возникновения. Полным ходом идет гонка атомных вооружений, продолжается "холодная война". Именно тревога побудила меня исследовать феномен безразличия по отношению к жизни во все более механизированном индустриальном мире. В этом мире человек стал вещью, и - как следствие этого - он со страхом и равнодушием, если не с ненавистью, противостоит жизни. Нынешняя склонность к насилию, проявляющаяся в молодежной преступности и политических убийствах, ставит перед нами задачу сделать первый шаг на пути к переменам. Возникает вопрос, идем ли мы по направлению к новому варварству, даже если дело не дойдет до атомной войны, или возможен ренессанс нашей гуманистической традиции.

Наряду с обсуждением данной проблемы в этой книге мне хотелось бы прояснить, как соотносятся мои психоаналитические представления с теорией Фрейда . Я никогда не соглашался с тем, что меня причисляли к новой "школе" психоанализа, как бы ее ни называли - "культурной школой" или "неофрейдизмом". Я убежден, что эти школы дали ценные результаты, однако некоторые из них отодвинули на задний план многие из важнейших открытий Фрейда. Я определенно не являюсь "ортодоксальным фрейдистом". Дело в том, что любая теория, которая не изменяется в течение 60 лет, именно по этой причине не является больше первоначальной теорией своего создателя; она, скорее, окаменелое повторение прежнего и, как таковая, в действительности превращается в установку. Свои основополагающие открытия Фрейд осуществил во вполне определенной философской системе, системе механистического материализма, последователями которого было большинство естествоиспытателей начала нашего столетия. Я считаю, что необходимо дальнейшее развитие идей Фрейда в другой философской системе, а именно в системе диалектического гуманизма. В этой книге я пытался показать, что на пути величайших открытий Фрейда - Эдипова комплекса , нарциссизма, инстинкта смерти - стояли его мировоззренческие установки и, если эти открытия освободить от старой и перенести в новую систему, они станут более убедительными и значительными. Я думаю, что система гуманизма с ее парадоксальным смешением беспощадной критики, бескомпромиссного реализма и рациональной веры даст возможность для дальнейшего плодотворного развития здания, фундамент которого был заложен Фрейдом.

И еще одно замечание. Изложенные в этой книге мысли основываются на моей клинической деятельности как психоаналитика (и до известной степени на опыте моего участия в общественных процессах). Вместе с тем в ней мало используется документальных материалов, к которым я хотел бы обратиться в большей по объему работе, посвященной теории и практике гуманистического психоанализа.

"Бегство от свободы" - работа Э. Фромма, написанная в 1941 г., в которой автор излагает оригинальную концепцию свободы личности, вскрывает социальнопсихологические механизмы бегства от свободы.

Садизм - половое извращение, при котором для достижения полового удовлетворения необходимо причинение партнеру боли, страдания. Названо по имени французского писателя маркиза де Сада, описавшего это извращение. Позже этот термин стал обозначать стремление к жестокости в более широком смысле - наслаждение чужими страданиями. По Э. Фромму, садизм проявляется в стремлении иметь неограниченную власть над другими и представляет собой, наряду с мазохизмом, деструктивностью и автоматическим конформизмом, один из четырех механизмов "бегства от свободы".

Мазохизм - половое извращение, при котором для достижения оргазма необходимо испытывать боль или моральные унижения, причиняемые партнером; названо по имени австрийского писателя Захер-Мазоха, описавшего это извращение. Для Э. Фромма мазохизм - это прежде всего стремление подчинить себя другим, готовность отказаться от свободы с целью обеспечения собственной безопасности.

Деструктивность - термин произошел от слова "деструкция" и означает нарушение, разрушение нормальной структуры чего-либо. Деструктивность - ключевое понятие Фроммовой теории личности, один из механизмов "бегства от свободы", когда человек "разрушает мир, чтобы мир не разрушил его". Рассмотрению этого понятия Э. Фромм посвящает свое последнее крупное произведение, подводящее итог жизненного и творческого пути выдающегося мыслителя, "Анатомия человеческой деструктивности"(1973).

Эссе по этике. Э.Фромм «Душа человека»
Введение:

Эрих Фромм немецкий психолог, философ, социолог. Был одним из представителей неофрейдизма.

В этой книге авотор пытается разрушить человеческий нарциссизм и инцестуальное влечение. Затрагивает и любовь, но в новом, более широком смысле – о любви и жизни.

Фромм пытается показать, что любовь к живому в сочетании с независимостью и преодолением нарциссизма образует «синдром роста» противоположный «синдрому распада», который возникает из любви к мёртвому, из инцестуального симбиоза и злокачественного нарциссизма.

Очень волнующий вопрос исследовал Эрих Фромм – это феномен безразличия по отношению к жизни во всё более механизированном индустриальном мире.

«В этом мире человек стал вещью и как следствие этого – он со страхом и равнодушием, если не с ненавистью, противостоит жизни».

Фромм при написании этой книги опирался на свою работу в клинической сфере деятельности.
Человек: волк или овца?
Очень много лет люди не могут придти к одному выводу: Кто же человек: Волк или Овца? Каждый кто выбирает свой ответ, может привезти веские аргументы.

Так например «Овцы» - люди, которые выполняли в древние времена приказы своих вождей, зная, что при выполнении этих приказов они могут умереть. Но и в наше время они особо ничем не отличаются от тех времён.

«Великие инквизиторы и диктаторы основывали свои системы власти как раз на утверждении, что люди – это овцы» - пишет Фромм. Считалось, что вождям это придаёт некую убеждённость, что они выполняют вполне моральную обязанность. Вожди давали «овцам» то, что они хотели.

Так, кто же такие «волки»?!

Томас Гоббс пишет: «homo homini lupus est – Человек человеку волк». Фромм пишет, что многие приходят к заключению, человек является существом злым и диструктивным, которого от любимого занятия может удержать только страх перед более сильным убийцей.

«Волки хотят убивать, овцы хотят делать то, что им приказывают. Волки заставляют овец убивать и душить, а те поступают так не потому, что это доставляет им радость, а потому что они хотят подчиняться».

Я считаю, что в наше время сохранились те же самые и «волки» и «овцы», но теперь эти люди в других скажем так обличиях.

Так например «овцами» можно назвать людьми, которые также подчиняются, но уже в другом смысле. Они подчиняются например в профессиональной деятельности, на военной службе и во многих других областях. Можно ли их назвать рабами? Сомневаюсь! Они вынуждены «подчиняться» но если если брать реальность они имеют с этого свою выгоду.

Фромм остановился на трёх феноменах, которые если объединить образуют «синдром распада» - это любовь к мёртвому, закоренелый нарциссизм и симбиозно-инцестуальное влечение. Этот синдром побуждает человека разрушать ради разрушения, а «синдром роста» состоит из любви к всему живому.

«Однако нет сомнения в том, что каждый человек движется в определённом, избранном им направлении: к живому или к мёртвому, к добру или злу ».
Различные формы насилия.
Насилие - физическое или психическое воздействие одного человека на другого, нарушающее право граждан на личную неприкосновенность (в физическом и духовном смысле).

Насилие всегда сопровождало человеческую природу. Раскрывая "анатомию деструктивности", Фромм признает наличие внутренней агрессивности человека. Выявление же ее зависит от социальных условий, реализующих внутреннюю противоречивость человека, проживание его сразу в двух мирах. . Нарастание насилия в историческом процессе связано с преобладанием социальных условий, способствующих агрессивности.

Фромм различает несколько форм насилия: игровое, реактивное, компенсаторное и архаичный тип.

Игровое насилие используется в целях демонстрации свой ловкости, но не мотивированно ненавистью. Реактивное Фромм рассматривает как насилие проявляемое при защите жизни, свободы, достоинства и имущества, компенсаторное – насилие, служащее обездоленному жизнью человеку в заменой продуктивной деятельности и способом отомстить жизни. Архаичный тип здесь рассматривается как жажда крови.

Насилие это использование силы – явное или скрытое – с целью добиться от человека или группы людей чего-то, на что они не хотят согласиться добровольно. В узком смысле насилие - это нанесением человеку физических и моральных травм. В широком смысле насилие - любой ущерб (физический, моральный, психологический, идеологический и др.), наносимый человеку, или любые формы принуждения в отношении других индивидов и социальных групп.

Проблема места и роли насилия в человеческом обществе всегда привлекала к себе внимание исследователей. Человеческая история и особенно история европейских народов насыщена войнами и военными конфликтами. Сейчас насилие стало универсальным средством разрешения различных конфликтов, как внешних, так и внутренних.
Любовь к мёртвому и Любовь к живому.
Согласно Э. Фромму, любовь – это установка, ориентация характера, задающая отношение человека к миру вообще, а также форма проявления чувства заботы, ответственности, уважения и понимания к другим людям, желание и способность зрелого созидательного характера – к активной заинтересованности в жизни и развитии объекта любви. Любовь – искусство, требующее разнообразных знаний и умений, в том числе – дисциплины, сосредоточенности, терпения, заинтересованности, активности и веры. В современном обществе любовные отношения следуют законам рынка и реализуются в многочисленных формах псевдолюбви.

Любовь к мёртвому это дословный перевод – никрофилия, а биофилия – любовь к живому.

Фромм пишет, что некрофилы это люди, которые с лёгкостью могут говорить о смертях и похоронах. Их притягивает ко всему мёртвому: трупу, гниению, нечистотам и грязи. В пример Фромм поставил Гитлера, и говорил, что тот был очарован разрушением и находил удовольствие в запахе мёртвого.

«Некрофилы живут прошлым и никогда не живут будущим. Их чувства, по существу, сентиментальны, то есть они зависят от ощущений, которые они пережили вчера или думают, что они их пережили. Они холодны, держатся на дистанции и привержены "закону и порядку". Их ценности являются как раз противоположными тем, которые мы связываем с нормальной жизнью: не живое, а мертвое возбуждает и удовлетворяет их.»

Некрофил привык к организованному миру, где всё разложено по полочкам, где все (и он в том числе) знают свою социальную роль. И если этот мир рушится или даже просто сильно меняется, тогда некрофил начинает вести себя активно. Но сам он никакого другого мира создать не способен: он не способен к свободному творчеству, его раздражают те, кто ведет жизнь в полной неупорядоченности, его раздражают случайности, ему действуют на нервы неожиданности – он всего этого боится.

А как же можно охарактеризовать биофилов?! Биофилы – по Фромму это люди, любящие всё живое, стремящиеся к созиданию.

Биофильная этика имеет свой принцип добра и зла. Добро – это всё, что служит жизни, зло – всё, что служит смерти. Такж автор рассматривает радость как добродетель, а печаль, как грех. По Фромму биофильная своесть мотивированна жизнью и радостью, цель моральных усилий состоит в том, чтобы укрепить жизнеутверждающую сторону в человеке. По этой причине биофил не мучается угрызениями совести и чувством вины, которые, в конце концов, являются только аспектами ненависти к самому себе и печали.

Индивидуальный и общественный нарциссизм.
Понятие о нарциссизме восходят к древнегреческой мифологии. Само понятие нарциссизм иногда используется как обозначение и символ человеческого самопознания. Понятие Нарциссизм было введено в оборот Х.Эллисом в 1989году, для обозначения патологической формы самовлюблённости, но большее распространение получило в психоаналитических учениях. Для Зигмунда Фрейда это была одним из плодотворных открытий. Согласно Фрейду нарциссизм – это состояние и направленность либидо на Я.

В программной роботе 1914 года "О нарциссизме" Фрейд описал первичный нарциссизм - "...изначальный либидинозный катексис собственной персоны, часть которого впоследствии отдается объекту, но который в основном сохраняется" (с. 75) и вторичный нарциссизм - катексис "осад­ков" утерянных объектов, встроенных (по­средством интроекции) внутрь Я. Трансфор­мируясь в нарциссизм, это объектное либидо десексуализируется (сублимируется) и пред­положительно дает энергию для развития и функционирования Я. Кроме того, Фрейд определял нарциссизм как "либидинозный катексис Я", но, как отмечает Гартманн (1950), Фрейд здесь использует понятие Я в значении Самости. Фрейд также называл нарциссической такую установку к внешне­му миру, для которой характерно отсутствие объектных отношений. Наконец, он обозна­чил нарциссические корни Я-идеала и по­казал, что самооценка зависит от нарцис­сического либидо.

Таким образом, в психоаналитической литературе термин нарциссический исполь­зуется для обозначения широкого круга явлений: сексуальной перверсии, стадии развития, типа либидо или его объекта, спо­соба выбора объекта, взаимоотношений со средой, установки, самооценки и типа лич­ности, которая может быть относительно здоровой, невротической, психотической или пограничной. Кроме того, представление об отдельной линии развития нарциссическо­го либидо стало фундаментальной теорети­ческой основой для школы психологии Са­мости, в которой различные личностные черты рассматриваются как нарциссичес­кие структуры, возникающие в результате трансформации нарциссизма. Столь широ­кое применение этого термина приводит к путанице, поэтому все очевиднее становит­ся необходимость более строгого его упот­ребления.

Фромм продолжил идею Фрейда. Определенное внимание он уделил исследованию нарциссизма как профессионального капитала и профессиональной болезни политиков. Квалифицируя политических лидеров как нарциссов, Фромм отмечал, что для них типична совокупность черт характера, побуждающая их к реализации нарциссических фантазий о своей надчеловеческой природе и приводящая к изоляции от людей и росту страха.

В результате исследований группового и общественного Н. Фромм пришел к выводу, что наряду с некоторыми позитивными моментами и полезными социальными функциями, обеспечивающими существование социальных групп и общества, эти формы нарциссизма вместе с тем представляют большую опасность для людей и существования человечества.
Инцестуальные связи.
В этой главе Эрих Фромм также опирался на идеи Фрейда, а именно на инцестуальную связь с матерью. Так что же такое само понятие инцест? Инцест – согласно Фрейдё это врожденное эротическое влечение, направленное на родителей, а согласно Фрому инцест понимается расширительно в плане отношений межличностных и обретает социологическое измерение. Привязанность к родителям считается самой фундаментальной формой инцеста. Можно сказать, что развитие организма идёт от инцеста к свободе.

Самый простой пример по инцестуальным связям это привязанность мальчика или девочки к своей матери. Не каждый может потом побороть эту привязанность.

Здесь играет роль и сексуальный фактор. По мнению Фрейда он был решающим элементом в отношении именно маленького мальчика к своей матери. Фрейд связал два факта: существование привязанности к совей матери и генитальное устремление в раннем возрасте. Следует вывод, что нередко возникает у мальчика сексуальное влечение к матери, а у девочки к отцу, в то время как инцестуальное влечение девочки направлено к матери. Всё это является следствием психологического симбиоза с матерью. Но даже будучи взрослым человеком, мужчины будут нуждаться в женщине, которая будет создавать им комфорт, уют, предоставлять материнскую заботу, а если этого нет, они могут впать в депрессию. Конечно это не скажется слишком сильно на жизни этого человека. Люди, подверженные инцестуальному симбиозу теряют свою индивидуальность.

Фромм отрицал точку зрения Фрейда только в таком положении, что влечение к матери основано на потребности в безопасности, а не на потребности в сексе. Инцест отрицательно сказывается на умственных способностях человека, делает его неспособным к настоящей любви и препятствует достижению независимости и личностной целостности.

Фромм писал по этому поводу:

«Тенденция оставаться привязанным к матери или человеку, ее заменяющему, а также к семье, племени является врожденной для всех людей. Она контрастирует с другой не менее естественной тенденцией - быть рожденным для того, чтобы развиваться, расти. Если психологическое развитие человека протекает нормально, то вторая тенденция одерживает верх. В противном случае выигрывает ее противоположность - склонность к симбиозным отношениям, рождающая в человеке несостоятельность и ограниченность»

Свобода. Детерминизм. Альтернативность.

Если исходить из того, что сущность человека может быть определена как противоречие присущее человеческому бытию. Человек принадлежит к животному и человеческому миру. В животном мире означает, что человек недостаточно оснащён от природы инстинктами, поэтому выжить он может лишь развивая искусственную жизнь. Но человек в отличие от животных осознаёт самого себя, прошлое и будущее.

«Человек видит свою вовлеченность в ужасный конфликт - он пленник природы, но, несмотря на это, свободен в своем мышлении, он часть природы и все же, так сказать, ее причуда, он не находится ни здесь, ни там. Это осознание самого себя сделало человека чуждым в мире, обособленным от всех, одиноким и преисполненным страха».

Фромм сводит всё к тому, что человек относится к двум противоборствующим мирам.

Идея альтернативы заложена в каждом человеке. «Человек может выбирать между двумя возможностями: идти назад или двигаться вперед. Он может либо регрессировать в сторону архаического, патологического решения, либо прогрессировать, развивая свою человечность».

Детерминизм(от лат. – определяю) – учение о всеобщих закономер.взаимосвязей всего существующего. Согласно детерминизму, реальные природные, общие и психологические явления и процессы возникают, развиваются и уничтожаются закономерно, в результате действия определённых причин, обусловлены ими. Объяснить явление значит найти его причину. Причина – это явление, которое порождает другое явление.

Исторически первой версией детерминизма было представление о судьбе, роке, божественном предначертании. Соответственно проблема свободы в философии и теологии вставала в связи с проблемами воли ("свобода воли") и выбора ("свобода выбора"). С одной стороны, понятие божественного предначертания не оставляло места индивидуальной свободе, с другой – тезис о богоподобии человека, его божественной природе ("по образу и подобию") предполагал возможность человека влиять на свою судьбу.

Заключение.

Эрих Фромм исследовал сердце человека, его «душу». Именно в душе он находил истоки общественного миропорядка, нравственных исканий и человеческих потенций.

Если меня спросят, как я отношусь к Фромму, то ответ не будет однозначным. Верю ли я в его честность, в то, что он не лукавит в своих философских конструкциях? Да. Верю ли я в его интеллект, компетентность, мудрость и интуацию? Да, бесспорно. Считаю ли я его учение о человеке практически применимой истиной? А вот с этим проблемы.

Я, как и многие другие, считаю, что психоанализ - это не наука, а максимум протонаука. Он сообщает много всякого интересного, помогает отдельным людям преодолевать свои проблемы, а отдельным врачам помогать отдельным людям, но это не делает его наукой. Вот и читая Фромма, дивишься его наблюдательности, мудрости... с интересом соотносишь тезисы с собственным опытом... но периодически натыкаешься на какую-то эзотерику.

Теперь о "Душе человека". В монографии Фромм пытается найти предельные основания для добра и зла в наших душах. Выяснить, являемся ли мы по природе своей злобными эгоистичными созданиями, или добрыми овечками. Опровергнув обе эти нехитрые гипотезы, а вместе с ними и всяких социал-дарвинистов (гуманистов в розовых очках опровергать не приходится, с этой задачей успешно справился Гитлер), Фромм обнаруживает, что душа наша есть баланс сил добра и зла и самое в ней главное - это соотношение этих составляющих и общий вектор развития. Далее начинается самое интересное:

Основаниями зла признаются нарциссизм, инцестуальные замашки и некрофилия (в очень широком смысле, как "тяга к мертвому");
- Основаниями добра признаются любовь (которая несовместима с нарциссизмом, в т.ч. и любовь к себе), свобода и биофилия - "тяга к живому";
- Основания оснований добра и зла ищутся где-то в глубинах биологий с эволюциями, метафизик с онтологиями;
- Попутно даются весьма непривычные мне трактовки некоторых мест в Ветхом Завете; утверждается, что именно так его толкуют иудеи (Фромм рос в ортодоксальной иудейской среде); Например, утверждается, что евреи не считали употребление яблока с древа познания добра и зла грехом, а изгнание из рая не считали наказанием, а напротив, воспринимали как рождение Человека;
- Все вышеперечисленное иллюстрируется интересными клиническими примерами. Правда, к моему сожалению, все основания зла в очередной раз решено проиллюстрировать на Гитлере. Он и некрофил, и маменькин сынок, и самовлюбленный болван, а других примеров и не нашлось.

Да, чуть не забыл. Все исследование затевалось, чтобы ответить на вопросы:
- Почему люди соглашаются жить под угрозой ядерной войны, а не выходят на улицы, требуя от правительств уничтожить даже намеки на ядерное оружие?
- Рванет или нет?
- Что делать?

Желая ответить на эти вопросы, в последней главе автор проводит разбор философии детерминизма. Мол, насколько наши действия определяются условиями, может ли сборщик податей стать апостолом и вообще, твари мы дрожащие, или право имеем. Для непонятливых Фромм уточняет, что речь не о выборе между пиццей и мороженым, а о дилемме грабить караваны или не грабить караваны. Вот эта-то часть мне показалась самой интересной и полезной. Здесь-то Фромм подкупил своей проницательностью. Выводы такие:

Выбор есть, но (а) не любой и (б) не в любой момент;
- Свободным может быть только тот, кто осознает это и понимает, в какой момент он делает выбор, между какими альтернативами и с какими последствиями;
- По поводу (а) не любой: если в 5 лет ты научился наслаждаться, сжигая кошек, то в 25 лет ты или будешь жестоким детиной, или станешь человеком, очень чутким к чужой жестокости. И это твой выбор. Но вот равнодушным к жестокости ты уже никогда не будешь. Точно также, заядлый курильщик может сделать выбор: продолжать курить, или не курить вовсе. Но вот не быть табакозависимым и при этом выкуривать пару сигарет в месяц он не сможет.
- По поводу (б) не в любой момент. Если мадмуазель знает про себя, что она б..дь, но сопротивляется этой своей черте, то выбирать между "переспать / не переспать" следует, когда кавалер зовет ее в бар, а не когда она уже выпившая едет в его машине. На ранней стадии выбор есть всегда, но потом выбор пропадает.

Душа человека. Ее способность к добру и злу. Эрих Фромм. В этой книге получают развитие идеи, к которым я уже обращался в своих более ранних произведениях. В работе "Бегство от свободы" я исследовал проблему свободы в связи с садизмом* , мазохизмом* и деструктивностью* ; между тем клиническая практика и теоретические размышления привели меня, как я полагаю, к более глубокому пониманию свободы, а также различных видов агрессивности и деструктивности.

Читать книгу Душа человека онлайн

В этой книге получают развитие идеи, к которым я уже обращался в своих более ранних произведениях. В работе "Бегство от свободы"* я исследовал проблему свободы в связи с садизмом* , мазохизмом* и деструктивностью* ; между тем клиническая практика и теоретические размышления привели меня, как я полагаю, к более глубокому пониманию свободы, а также различных видов агрессивности и деструктивности. Теперь я могу отличать разные формы агрессивности, которые прямо или косвенно служат жизни, от злокачественной формы деструктивности - некрофилии, или подлинной любви к мертвому, являющейся противоположностью биофилии - любви к жизни и живому. В книге "Человек для себя"* я обсуждал проблему этических норм, покоящихся на нашем знании человеческой природы, а не на откровениях или законах и традициях, созданных людьми. Здесь я продолжаю исследование в данном направлении, обращая особое внимание на изучение сущности зла и проблемы выбора между добром и злом. В известном смысле эта книга, главная тема которой - способность человека разрушать, его нарциссизм* и инцестуальное влечение* , противоположна моей работе "Искусство любить" *, где речь шла о способности человека к любви. Хотя обсуждение не-любви занимает большую часть данной работы, тем не менее в ней говорится и о любви, но в новом, более широком смысле - о любви к жизни. Я пытался показать, что любовь к живому в сочетании с независимостью и преодолением нарциссизма образует "синдром роста", противоположный "синдрому распада", который возникает из любви к мертвому, из инцестуального симбиоза* и злокачественного нарциссизма.

Не только мой опыт клинициста, но также общественное и политическое развитие последних лет побудили меня к исследованию синдрома распада. Все настоятельнее звучит вопрос, почему, несмотря на всю добрую волю и осознание последствий атомной войны, попытки предотвратить ее так ничтожны по сравнению с величиной опасности и вероятностью ее возникновения. Полным ходом идет гонка атомных вооружений, продолжается "холодная война". Именно тревога побудила меня исследовать феномен безразличия по отношению к жизни во все более механизированном индустриальном мире. В этом мире человек стал вещью, и - как следствие этого - он со страхом и равнодушием, если не с ненавистью, противостоит жизни. Нынешняя склонность к насилию, проявляющаяся в молодежной преступности и политических убийствах, ставит перед нами задачу сделать первый шаг на пути к переменам. Возникает вопрос, идем ли мы по направлению к новому варварству, даже если дело не дойдет до атомной войны, или возможен ренессанс нашей гуманистической традиции.

Наряду с обсуждением данной проблемы в этой книге мне хотелось бы прояснить, как соотносятся мои психоаналитические представления с теорией Фрейда* . Я никогда не соглашался с тем, что меня причисляли к новой "школе" психоанализа, как бы ее ни называли - "культурной школой" или "неофрейдизмом". Я убежден, что эти школы дали ценные результаты, однако некоторые из них отодвинули на задний план многие из важнейших открытий Фрейда. Я определенно не являюсь "ортодоксальным фрейдистом". Дело в том, что любая теория, которая не изменяется в течение 60 лет, именно по этой причине не является больше первоначальной теорией своего создателя; она, скорее, окаменелое повторение прежнего и, как таковая, в действительности превращается в установку. Свои основополагающие открытия Фрейд осуществил во вполне определенной философской системе, системе механистического материализма, последователями которого было большинство естествоиспытателей начала нашего столетия. Я считаю, что необходимо дальнейшее развитие идей Фрейда в другой философской системе, а именно в системе диалектического гуманизма. В этой книге я пытался показать, что на пути величайших открытий Фрейда - Эдипова комплекса* , нарциссизма, инстинкта смерти - стояли его мировоззренческие установки и, если эти открытия освободить от старой и перенести в новую систему, они станут более убедительными и значительными. Я думаю, что система гуманизма с ее парадоксальным смешением беспощадной критики, бескомпромиссного реализма и рациональной веры даст возможность для дальнейшего плодотворного развития здания, фундамент которого был заложен Фрейдом.

И еще одно замечание. Изложенные в этой книге мысли основываются на моей клинической деятельности как психоаналитика (и до известной степени на опыте моего участия в общественных процессах). Вместе с тем в ней мало используется документальных материалов, к которым я хотел бы обратиться в большей по объему работе, посвященной теории и практике гуманистического психоанализа.

В заключение я хочу поблагодарить Пола Эдвардса за критические замечания к главе о свободе, детерминизме и альтернативности.

Хочу подчеркнуть, что моя точка зрения на психоанализ ни в коем случае не является желанием подменить теорию Фрейда так называемым "экзистенциальным анализом". Этот эрзац теории Фрейда зачастую весьма поверхностен; понятия, заимствованные у Хайдеггера или Сартра (или Гуссерля), используются без их связи с тщательно продуманными клиническими фактами. Это относится как к известным "экзистенциальным психоаналитикам", так и к психологическим идеям Сартра, которые, хотя и блестяще сформулированы, все же поверхностны и не имеют солидного клинического фундамента. Экзистенциализм Сартра, как и Хайдеггера, - это не новое начало, а конец. Оба говорят об отчаянии, постигшем западного человека после катастрофы двух мировых войн и режимов Гитлера и Сталина. Но у них речь идет не только о выражении отчаяния, но и о манифестации крайнего буржуазного эгоизма и солипсизма. У Хайдеггера, симпатизировавшего нацизму, это вполне можно понять. Гораздо больше сбивает с толку Сартр, который утверждает, что он - марксист и философ будущего, оставаясь при этом представителем духа общества беззакония и эгоизма, которое он критикует и хочет изменить. Что касается точки зрения, согласно которой жизнь имеет смысл, не дарованный и не гарантированный ни одним из богов, то она представлена во многих системах, среди религий - прежде всего в буддизме. Сартр и его сторонники теряют важнейшее достижение теистических и нетеистических религий и гуманистической традиции, когда утверждает, что нет объективных ценностей, имеющих значение для всех людей, и существует понятие свободы, вытекающее из эгоистического произвола.

I. ЧЕЛОВЕК - ВОЛК ИЛИ ОВЦА?

Одни полагают, что люди - это овцы, другие считают их хищными волками. Обе стороны могут привести аргументы в пользу своей точки зрения. Тот, кто считает людей овцами, может указать хотя бы на то, что они с легкостью выполняют приказы других людей, даже в ущерб себе. Он может также добавить, что люди снова и снова следуют за своими вождями на войну, которая не дает им ничего, кроме разрушения, что они верят любой несуразице, если она излагается с надлежащей настойчивостью и подкрепляется авторитетом властителей - от прямых угроз священников и королей до вкрадчивых голосов более или менее тайных обольстителей. Кажется, что большинство людей, подобно дремлющим детям, легко поддается внушению и готово безвольно следовать за любым, кто, угрожая или заискивая, достаточно упорно их уговаривает. Человек с сильными убеждениями, пренебрегающий воздействием толпы, скорее исключение, чем правило. Он часто вызывает восхищение последующих поколений, но, как правило, является посмешищем в глазах своих современников.

Великие инквизиторы и диктаторы основывали свои системы власти как раз на утверждении, что люди - это овцы. Именно мнение, согласно которому люди - овцы и потому нуждаются в вождях, принимающих за них решения, нередко придавало самим вождям твердую убежденность, что они выполняли вполне моральную, хотя подчас и весьма трагичную обязанность: брали на себя руководство и снимали с других груз ответственности и свободы, давая людям то, что те хотели.

Однако если большинство людей - овцы, то почему они ведут жизнь, которая этому полностью противоречит? История человечества написана кровью. Это история никогда не прекращающегося насилия, поскольку люди почти всегда подчиняли себе подобных с помощью силы. Разве Талаат-паша сам убил миллионы армян? Разве Гитлер один убил миллионы евреев? Разве Сталин один убил миллионы своих политических противников? Нет. Эти люди были не одиноки, они располагали тысячами других людей, которые умерщвляли и пытали, делая это не просто с желанием, но даже с удовольствием. Разве мы не сталкиваемся повсюду с бесчеловечностью человека - в случае безжалостного ведения войны, в случае убийства и насилия, в случае беззастенчивой эксплуатации слабых более сильными? А как часто стоны истязаемого и страдающего существа наталкиваются на глухие уши и ожесточенные сердца! Такой мыслитель, как Гоббс, из всего этого сделал вывод: homo homini lupus est - человек человеку - волк. И сегодня многие из нас приходят к заключению, что человек от природы является существом злым и деструктивным, что он напоминает убийцу, которого от любимого занятия может удержать только страх перед более сильным убийцей.

Воспользуйтесь формой поиска по сайту, чтобы найти реферат, курсовую или дипломную работу по вашей теме.

Поиск материалов

Обзорный анализ работы Э. ФРОММА Душа человека.

Философия

1. Обзорный анализ работы Э. ФРОММА Душа человека. Ее способность к добру и злу. - М.: «Республика»., 1992)

Эрих Фромм (1900-1980), немецко-американский философ, психолог и социолог, представитель неофрейдизма - видный мыслитель ХХ столетия. Его философская антропология включает в себя психоаналитические, экзистенциальные, собственно антропологические, марксистские идеи, а так же древние мистические традиции и идеи восточного оккультизма.

Многие философские течения, в том числе экзистенциализм, персонализм, герменевтика, социобиология, впитали в себя его открытия и духовные приобретения. Он дал импульс развитию гуманистического мышления нашего века.

Фромм полагал, что основной подход к изучению человеческой личности должен состоять в понимании отношения человека к миру, к другим людям, к природе, к самому себе. Он обосновал возможности разностороннего совершенствования человека как живого, мыслящего существа. В наследии Фромма имеются идеи об исторической обусловленности страстей и переживаний человека, о социальном характере как отражении сплава биологических и культурных факторов, о неизбежности универсального, всепланетного гуманизма.

П. С. Гуревич считал, что «Ренессанс антропологического мышления в нашем веке в огромной степени подготовлен работами Эриха Фромма. «- и пояснял: «О чем бы он ни писал - о бытии, власти, государстве, деспотии, культуре, нации, - собственное рассуждение он начинает с человека».

Фромм стремится анализировать сложные социальные явления, вскрывая изначальные психические потребности человека и вырастающие на этой основе типы общения, типы ориентации и патологические характеры.

В данной работе мы рассмотрим взгляды Э. Фромма на природу человека изложенные в его труде Душа человека. Ее способность к добру и злу.

Одни полагают, что люди - это овцы, другие считают их хищными волками. - пишет Фромм - Обе стороны могут привести аргументы в пользу своей точки зрения. Тот, кто считает людей овцами, может указать хотя бы на то, что они с легкостью выполняют приказы других людей, даже в ущерб себе. Он может также добавить, что люди снова и снова следуют за своими вождями на войну, которая не дает им ничего, кроме разрушения, что они верят любой несуразице, если она излагается с надлежащей настойчивостью и подкрепляется авторитетом властителей - от прямых угроз священников и королей до вкрадчивых голосов более или менее тайных обольстителей. Кажется, что большинство людей, подобно дремлющим детям, легко поддается внушению и готово безвольно следовать за любым, кто, угрожая или заискивая, достаточно упорно их уговаривает. Человек с сильными убеждениями, пренебрегающий воздействием толпы, скорее исключение, чем правило. Он часто вызывает восхищение последующих поколений, но, как правило, является посмешищем в глазах своих современников.

Однако Фромм тут же замечает, что если большинство людей - овцы, то почему они ведут жизнь, которая этому полностью противоречит? История человечества написана кровью. Это история никогда не прекращающегося насилия, поскольку люди почти всегда подчиняли себе подобных с помощью силы. Он справедливо указывает на то, что Талаат-паша не сам убил миллионы армян, и так же Гитлер не один убил миллионы евреев, а Сталин - миллионы своих политических противников. Эти люди были не одиноки, - говорит Фромм - они располагали тысячами других людей, которые умерщвляли и пытали, делая это не просто с желанием, но даже с удовольствием.

Такой мыслитель, как Гоббс, из всего этого сделал вывод: homo homini lupus est - человек человеку - волк. И сегодня многие из нас приходят к заключению, что человек от природы является существом злым и деструктивным, что он напоминает убийцу, которого от любимого занятия может удержать только страх перед более сильным убийцей.

Фромм находит этому явлению другое объяснение, которое заключается в том, что меньшинство волков живет бок о бок с большинством овец. Волки хотят убивать, овцы хотят делать то, что им приказывают. Волки заставляют овец убивать и душить, а те поступают так не потому, что это доставляет им радость, а потому, что они хотят подчиняться. Кроме того, чтобы побудить большинство овец действовать, как волки, убийцы должны придумать истории о правоте своего дела, о защите свободы, которая якобы находится в опасности, о мести за детей, заколотых штыками, об изнасилованных женщинах и поруганной чести.

Этот ответ звучит убедительно, но и после него у Э. Фромма остается много сомнений, и он ставит следующий вопрос: Не означает ли он, что существуют как бы две человеческие расы - волки и овцы? И дальше: если это не свойственно их природе, то почему овцы с такой легкостью соблазняются поведением волков, когда насилие представлено в качестве их священной обязанности? Может быть, сказанное о волках и овцах не соответствует действительности? Может быть, и в самом деле отличительным свойством человека является нечто волчье и большинство просто не проявляет этого открыто? А может, речь вообще не должна идти об альтернативе? Может быть, человек - это одновременно и волк, и овца, или он - ни волк, ни овца?

Понятно, что вопрос о том, является ли человек волком или овцой, - это лишь заостренная с помощью образов формулировка вопроса, который является основополагающим в социальной антропологии и этике, а именно: что есть человек - является ли он по своему существу злым и порочным, или он добр по своей сути и способен к самосовершенствованию?

Таким образом, следуя по цепи вопросов, Фромм раскрывает глубину затронутой проблемы. И чем дальше он продвигается тем больше и глобальнее вопросы встают на его пути. Это вынуждает его проанализировать проблему в историческом разрезе:

С точки зрения Ветхого завета человек способен и к хорошему, и к дурному, он должен выбирать между добром и злом, между благословением и проклятием, между жизнью и смертью. Бог никогда не вмешивается в это решение. Он помогает, посылая своих посланцев, пророков, чтобы наставлять людей, каким образом они могут распознавать зло и осуществлять добро, чтобы предупреждать их и возражать им. Но после того как это уже свершилось, человек остается наедине со своими «двумя инстинктами» - стремлением к добру и стремлением к злу, теперь он сам должен решать эту проблему.

Развитие христианства шло иначе. По мере становления христианской веры появилась точка зрения, согласно которой неповиновение Адама было грехом, причем настолько тяжким, что он погубил природу самого Адама и всех его потомков. Теперь человек не мог больше собственными силами освободиться от этой порочности. Только акт божьей милости, появление Христа, умершего за людей, может уничтожить эту порочность и спасти тех, кто уверует в него.

Мыслители Ренессанса, а позднее Просвещения отважились на заметный шаг в противоположном направлении. Последние утверждали, что все зло в человеке является лишь следствием внешних обстоятельств, и потому в действительности у человека нет возможности выбора. Они полагали, что необходимо лишь изменить обстоятельства, из которых произрастает зло, тогда изначальное добро в человеке проявится почти автоматически. Эта точка зрения повлияла также на мышление Маркса и его последователей.

Моральное банкротство Запада, начавшееся с первой мировой войны и приведшее через Гитлера и Сталина, через Ковентри и Хиросиму к нынешней подготовке всеобщего уничтожения, наоборот, повлияло на то, что снова стала усиленно подчеркиваться склонность человека к дурному. По существу, это была здоровая реакция на недооценку врожденной склонности человека творить зло. С другой стороны, слишком часто это служило причиной осмеяния тех, кто не потерял еще своей веры в человека, причем их точка зрения понималась ложно, а подчас и намеренно искажалась.

Фромм видит опасность в том, что чувство бессилия, охватывающее сегодня как интеллигента, так и среднего человека, может привести к тому, что они усвоят новую версию порочности и первородного греха и используют ее для рационализации взгляда, согласно которому война неизбежна как следствие деструктивности человеческой природы. Подобная точка зрения, - пишет он - нередко козыряющая своим необыкновенным реализмом, является заблуждением по двум причинам. Во-первых, интенсивность деструктивных устремлений ни в коем случае не свидетельствует об их неодолимости или даже доминировании. Во-вторых, предположение, что войны являются в первую очередь результатом действия психологических сил, ошибочно.

Не стоит, однако, думать, что Фромм, обладающий длительным опытом практикующего психоаналитика, может недооценивать деструктивных сил в человеке. Он видя эти силы в действии у тяжело больных пациентов, конечно же знает, насколько трудно бывает приостановить или направить их энергию в конструктивное русло, но все же он настаивает на том, что войны возникают по решению политических, военных и экономических вождей для захвата земель, природных ресурсов или для получения торговых привилегий, для защиты от реальной или мнимой угрозы безопасности своей страны или для того, чтобы поднять свой личный престиж и стяжать себе славу. Эти люди не отличаются от среднего человека: они эгоистичны и едва ли готовы отказаться от собственных преимуществ в пользу других, но вместе с тем они не выделяются ни особой злобностью, ни особой жестокостью. Когда такие люди, которые в нормальной жизни скорее содействовали бы добру, чем злу, приходят к власти, повелевают миллионами и располагают самым страшным оружием разрушения, они могут нанести огромный вред. В гражданской жизни они, вероятно, разорили бы конкурента. В нашем мире могучих и суверенных государств (причем «суверенный» означает: не подчиняющийся никаким моральным законам, которые могли бы ограничить свободу действий суверенного государства) они могут искоренить всю человеческую расу. Исходя из всего вышесказанного, Э. Фромм делает следующий вывод: Главной опасностью для человечества является не изверг или садист, а нормальный человек, наделенный необычайной властью.

Итак, ответив на первый вопрос: человек - волк или овца, Фромм понимает следующую тему: что лежит в основе человеческого ценностной системы человека и направляет его действия:

Я хотел бы остановиться на трех феноменах, которые лежат, по моему мнению, в основе наиболее вредной и опасной формы человеческого ориентирования: на любви к мертвому, закоренелом нарциссизме и симбиозно-инцестуальном влечении. Взятые вместе, они образуют «синдром распада», который побуждает человека разрушать ради разрушения и ненавидеть ради ненависти. Я хотел бы также обсудить «синдром роста», который состоит из любви к живому, любви к человеку и к независимости. Лишь у немногих людей один из этих двух синдромов получил полное развитие. Однако нет сомнения в том, что каждый человек движется в определенном, избранном им направлении: к живому или мертвому, к добру или злу.

В результате своих теоретических исследований, Фромм приходит к следующим выводам:

1. Зло - это специфический человеческий феномен. Во зле человек теряет сам себя при трагической попытке освободится от тяжести своего человеческого бытия.

2. Степени зла соответствует степень регрессии. Наибольшим злом являются те побуждения, которые направлены против жизни: любовь к мертвому; инцестуально-симбиозные устремления возвратиться в лоно матери, к земле, к неорганическому; нарциссическое самопожертвование, которое делает человека врагом жизни именно потому, что он не может покинуть тюрьму своего собственного «Я» (см. схему).

3. Зло также существует и в меньшей степени, что соответствует и меньшей регрессии. В таком случае речь идет о дефиците любви, разума, о недостатке интереса и нехватке мужества.

4. Человек склонен идти назад и вперед, иначе говоря, он склонен к добру и злу. Когда обе склонности еще находятся в равновесии, он свободен выбирать, если предположить, что он может осознать свою ситуацию и способен к серьезным усилиям. Тогда он может выбирать между альтернативами, детерминированными, со своей стороны, общей ситуацией, в которой он находится. Однако если его сердце ожесточилось до такой степени, что его склонности больше не уравновешены, он больше не свободен в выборе. В цепи событий, которые ведут к утрате свободы, последнее решение обычно не дает человеку возможности свободного выбора; при первом решении еще существует возможность, что он свободно выберет путь к добру, если предположить, что он сознает значение этого первого решения (см. схему).

Синдром роста

прогрессии:

биофилия

(любовь к жизни)

любовь к ближнему, чужаку, природе

независимость, свобода

регрессии:

некрофилия

(любовь к неживому, технократизированный характер)

нарциссизм

(любовь к себе)

инфантилизм, симбиотическая материнская связь

Синдром распада

5. Вплоть до точки, в которой у него больше нет свободы выбора, человек ответствен за свои действия. Но ответственность является только этическим постулатом, и часто речь идет лишь о рационализации желания авторитарных инстанций иметь возможность наказать человека. Именно потому, что зло есть нечто вообще человеческое, ибо оно представляет потенциал регрессии и потерю нашей гуманности, оно живет в каждом из нас. Чем больше мы осознаем это, тем меньше мы в состоянии сделаться судьями над другими людьми.

6. Все мы детерминированы тем, что родились людьми и потому всегда стоим перед задачей принимать решения. Вместе с нашими целями мы должны выбирать и наши средства. Мы не можем полагаться на то, что кто-то нас освободит, но мы должны постоянно сознавать тот факт, что неправильные решения отнимают у нас возможность освободить самих себя.

Мы должны на деле достичь осознания самих себя, чтобы иметь возможность выбрать добро, но это самосознание не поможет нам, если мы потеряли способность быть до глубины души взволнованными бедой другого человеческого существа, дружеским взглядом, пением птиц и свежей зеленью травы. Если человек равнодушен к жизни, то больше нет надежды, что он выберет добро. Его сердце действительно ожесточилось настолько, что его «жизнь» закончилась. Если бы это случилось со всей человеческой расой или ее наиболее могущественными членами, это могло бы привести к угасанию жизни человечества в ее самый многообещающий момент.

Описание предмета: «Философия»

Предмет философии исторически изменялся: предметом философских мышлений у древних философов являлась природа, космос; в средние века в центре внимания философских размышлений стоит бог - тео - теоцентризм. В центре внимания русских философов прошлого столетия стоял человек - антопоцентризм. В настоящее время существуют философские направления, которые отличаются по своему предмету, по методу исследования.

Основные проблемы философии.

1) Проблема БЫТИЯ (существования), эта проблема имеет два аспекта: а) что существует; б) как доказать существования того или иного элемента бытия. Первые философы (др. греки) бытие отождествляли с материальным неразрушимым, совершенным космосом, природой - многообразия объектов и явлений мира. В средние века противопоставляется истинное божественное бытие и не истинное сотворенное бытие. В новое время (17 век) бытие ограничивается природой, миром естественных тел.

2) Проблема первоначала, первоосновы субстанции. На протяжении столетий мыслители пытались найти, то из чего возникают вещи, и во что они превращаются распадаясь. Так первые философы понимали под первоначалом нечто конкретное чувственное.

3) Фундаментальные свойства бытия. К таковым относятся движения пространства и время.

4) Предметом философских размышлений были связи развития между объектами материального мира - диалектика.

5) Гносеология - теория познания. Вопрос о источниках наших знаний, вопрос о познании мира, вопрос о истине… 6) Предметом философских размышлений выступает общество и человек.

Фундаментальной проблемы философии является проблема соотношения материального и духовного, объективного или субъективного. На ранних стадиях философы убедились, что существует явление духовного характера. Проблема материального и духовного решалась двумя прямо противоположными способами: одно считали, что материальное является первичным, а духовное вторичным, а другие считали наоборот.

Материализм - это философская система (концепция, учение), которая признает в качестве первичного материальное начало; вторичное идеальное. Крупными представителями материализма древней Греции были Фалес, Анаксимен, Гераклит.

Идеализм - это философская система, которая принимает в качестве первичного идеальное начало; вторичное (производное) - материальное; некий дух творит окружающий мир. Крупнейшими идеалистами были: Пифагор, Платон.Кроме этих двух как основным философских направлений существуют дуалистические школы (дуа - два), которые принимают материальное и идеальное в качестве двух первоначал. Крупнейшим представителем был Декар.

Материализм и идеализм как философские направления неоднородны, существуют различные формы как материализма так и идеализма.

Формы материалистических учений: 1) Наивный, стихийный материализм древних греков. Древних греки высказали ряд идей не опираясь на какую-то единую систему (научное, гуманитарное знание) взгляды их были наивны.

2) Механистический, метафизический материализм (17-18 век). В 17 веке были открыты законы механики Ньютона. Эти законы механики мыслители стали использовать для объяснения всех явлений мира, явлений в жизни и.т.д Сложились тем самым определенное мировоззрение - механистическое, которое имело как сильные так и слабые стороны.

3) Метафизический - метафизика, под метафизикой Аристотель понимал ту сферу человеческой знаний, которые стоит за физикой. Понятие метафизика понимается как метод познания, согласно которому все явления природы рассматриваются обособленно друг от друга (вне движения). Такой метод сложился в 17 веке в естествознание.

4) Диалектический (диалектика), понимают философскую концепцию, которая изучает взаимосвязи явлений мира, противоречивость бытия, развитие материального мира.

Формы идеализма: субъективный и объективный.

1) Субъективный идеализм признает в качестве первоначала мое сознание, сознание конкретного человека.

Крупнейшими представителем был Епископ Беркли. Вещи окружающего мира представляют комплекс моих ощущений.

Логика рассуждения: мир дан в ощущениях.

2) Объективный идеализм - это философская концепция, которая в качестве первичного признает «ничье сознание», дух вообще, а все вещи окружающего мира произведены от этого духа. Крупнейшим представителем был Платон.

Согласно учению, которого мир вещей, есть продукт деятельности абсолютной идеи, некой духовной субстанции, это символ всех человеческих знаний. Абсолютная идея развивается постоянно.

Литература

1. Эрих Фромм. Ради любви к жизни. – М.: АСТ, 2000. – 400 с.